Неточные совпадения
Он прочел все, что было написано во Франции замечательного по части философии и красноречия в XVIII веке, основательно знал все лучшие
произведения французской
литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие познания в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической поэзии, имел достаточные познания в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной
литературе: он мог в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не читал их.
Когда Самгин вошел и сел в шестой ряд стульев, доцент Пыльников говорил, что «пошловато-зеленые сборники “Знания” отжили свой краткий век, успев, однако, посеять все эстетически и философски малограмотное, политически вредное, что они могли посеять, засорив, на время, мудрые, незабвенные
произведения гениев русской
литературы, бессмертных сердцеведов, в совершенстве обладавших чарующей магией слова».
Такое
произведение, при великом таланте, уже принадлежало бы не столько к русской
литературе, сколько к русской истории.
О книгах и речи не было, исключая академического календаря, который выписывался почти везде; сверх того, попадались песенники и другие дешевые
произведения рыночной
литературы, которые выменивали у разносчиков барышни.
Ярче запомнилось мне другое шуточное «подпольное»
произведение, где выступала злоба дня современной педагогической
литературы.
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его
произведения были для того времени настоящей
литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим, красивым и интересным…
«Легенда о Великом Инквизиторе» одно из самых революционных, можно даже сказать, анархических
произведений мировой
литературы.
Ее ощущения переданы в пьесе Островского с изумительной силой и яркостью; таких глубоко истинных очерков немного во всех
произведениях нашей
литературы.
Через три года явилось второе
произведение Островского: «Свои люди — сочтемся»; автор встречен был всеми как человек совершенно новый в
литературе, и немедленно всеми признан был писателем необычайно талантливым, лучшим, после Гоголя, представителем драматического искусства в русской
литературе.
Голиковский и сам недурно читал вслух и знакомил Нюрочку с выдающимися
произведениями иностранной
литературы, как Диккенс или Шпильгаген.
Выбор всегда был очень разумный, изобличавший в Вязмитинове основательное знание
литературы и серьезное понимание влияния известных
произведений на ум и сердце читательницы.
Вязмитинов скоро это заметил и стал снабжать ее лучшими беллетристическими
произведениями старой и новой
литературы.
«Да, все это — дребедень порядочная!» — думал он с грустью про себя и вовсе не подозревая, что не
произведение его было очень слабо, а что в нем-то самом совершился художественный рост и он перерос прежнего самого себя; но, как бы то ни было,
литература была окончательно отложена в сторону, и Вихров был от души даже рад, когда к нему пришла бумага от губернатора, в которой тот писал...
Она очень легко может выучить языки, читать
произведения французской
литературы, понимать их. Notre Dame de Paris,например, должно ей понравиться.
[Лука Жидята — новгородский епископ (первая половина XI века), автор «Поучения к братиям», одного из самых ранних
произведений русской духовной
литературы.]
И, представьте себе, то, что называется классической
литературой, самые выдающиеся
произведения были написаны за много лет раньше, чем явилась критика с своим аршином.
Очевидно, что критика, делающаяся союзницей школяров и принимающая на себя ревизовку литературных
произведений по параграфам учебников, должна очень часто ставить себя в такое жалкое положение: осудив себя на рабство пред господствующей теорией, она обрекает себя вместе с тем и на постоянную бесплодную вражду ко всякому прогрессу, ко всему новому и оригинальному в
литературе.
Критика — не судейская, а обыкновенная, как мы ее понимаем, — хороша уже и тем, что людям, не привыкшим сосредоточивать своих мыслей на
литературе, дает, так сказать, экстракт писателя и тем облегчает возможность понимать характер и значение его
произведений.
Из многих случаев этого угождения господствующему образу мыслей укажем на один: многие требуют, чтобы в сатирических
произведениях были лица, «на которых могло бы с любовью отдохнуть сердце читателя», — требование очень естественное; но действительность очень часто не удовлетворяет ему, представляя множество событий, в которых нет «и одного отрадного лица; искусство почти всегда угождает ему; и не знаем, найдется ли, например, в русской
литературе, кроме Гоголя, писатель, который бы «в подчинялся этому требованию; и у самого Гоголя за недостаток «отрадных» лиц вознаграждают «высоколирические» отступления.
Вероятно, желая более познакомиться с нашей умственной деятельностью, И. И. Давыдов предложил нам написать критический разбор какого-либо классического
произведения отечественной
литературы.
Кажется, немало было задатков на то, чтобы и весь роман не имел успеха, по крайней мере в нашей публике, которая так привыкла считать всю поэтическую
литературу забавой и судить художественные
произведения по первому впечатлению.
Однако не все покорилось романтизму: умы положительные, умы, сосавшие все соки свои из великих
произведений Греции и Рима, прямые наследники
литературы Лудовика XIV, Вольтера и Энциклопедии, участники революции и императорских войн, односторонние и упрямые в своих началах, с презрением смотрели на юное поколение, отрицающее их в пользу понятий, ими казненных, как полагали, навеки.
Мы нарочно долго останавливались на разборе
произведений, помещенных здесь ею, имея в виду проследить ее участие в
литературе нашей, не официальное, а, так сказать, приватное, домашнее.
Из
произведений, имеющих предметом своим
литературу, можно еще остановиться на письме Именотворителя.
Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в
литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других
произведений слова. Она как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед.
А так как Степан Михайлович решительную склонность к
литературе имел, даже страстную повесть одну в журнал отослал, то его
произведений в шкатулочке чуть не до сотни нумеров оказалось, — правда, что за пять лет-с.
Как будто великая честь попасть в эту
литературу, где подвизаются сочинители, подобные г. Мещеринову, где имеют право гражданства литературные
произведения, подобные его мнению!
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в
литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым
произведениям.
Вникните в самый дух
литературы последнего времени, поймите общность ее стремлений, уловите эту незримую струю, которая чувствуется в каждой журнальной повести, Те каждом фельетоне, в каждой газетной заметке, так же как и в специальных ученых исследованиях и в серьезных
произведениях, отмеченных печатью сильного таланта.
И, как только кончилась война, мы и принялись за дело: тысячи народа хлынули за границу, внешняя торговля усилилась с понижением тарифа, иностранцы явились к нам строить железные дороги, от нас поехали молодые люди в иностранные университеты, в
литературе явились целые периодические издания, посвященные переводам замечательнейших иностранных
произведений, в университетах предполагаются курсы общей
литературы, английского и французского судопроизводства и пр.
Книжные приверженцы
литературы очень горячатся за нее, считая прекрасные литературные
произведения началом всякого добра.
Крылов ограничил свою деятельность одним родом литературных
произведений — баснею и потому мало имел влияния на развитие
литературы, хотя, конечно, значение его будет весьма велико, когда его басни дойдут до народа.
Что падает, что побеждает, что начинает водворяться и преобладать в нравственной жизни общества, — на это у нас нет другого показателя, кроме
литературы, и преимущественно, художественных ее
произведений.
Неужели только эта грошовая «образованность», делающая из человека ученого попугая и подставляющая ему вместо живых требований природы рутинные сентенции [отживших] авторитетов всякого рода, — неужели она только будет всегда красоваться перед нами в лучших
произведениях нашей
литературы, занимать собою наших талантливых публицистов, критиков, поэтов?
Это даже подало, говорят, повод одному известному русскому критику объявить
произведения Марка Вовчка «мерзостно-отвратительными картинками» и, причисливши их к обличительной
литературе, вследствие этого отвергнуть в авторе их всякий талант литературный.
Тут уже мерка наших требований изменяется: автор может ничего не дать искусству, не сделать шага в истории
литературы собственно и все-таки быть замечательным для нас по господствующему направлению и смыслу своих
произведений.
Но мы уверены, что такое мнение может явиться только у тех читателей, которые совершенно несправедливо захотят видеть в «Детских годах» простое
произведение легкой
литературы.
Но во всяком случае
произведения Нарежного принадлежат к числу немногих отрадных явлений, назначенных украшать собою историю русской
литературы.
Поэтому изображение антагонизма честных стремлений с пошлостью окружающей среды само по себе теперь уже недостаточно для привлечения общего участия; нужно, чтоб изображение было ярко, сильно, чтобы взяты были новые положения, открыты в предмете новые стороны, — тогда только
произведение будет иметь прочный успех и автор выдвинется на заметное место в
литературе.
Февральская книжка «Русского Вестника» принесла с собою «Отцов и Детей» Тургенева. Поднялась целая буря толков, споров, сплетен, философских недоразумений в обществе и
литературе. Ни одно еще
произведение Тургенева не возбуждало столько говора и интереса, ни одно не было более популярно и современно. Все то, что бродило в обществе как неопределенная, скорее ощущаемая, чем сознаваемая сила, воплотилось теперь в определенный, цельный образ. Два лагеря, два стремления, два потока обозначились резко и прямо.
Эта пора сугубо бедных содержанием беллетристических
произведений в то же самое время была порой замечательного процветания русского искусства и передала нам несколько имен, славных в летописях
литературы по искусству живописания.
В связи со всем этим во мне шла и внутренняя работа, та борьба, в которой писательство окончательно победило, под прямым влиянием обновления нашей
литературы, журналов, театра, прессы. Жизнь все сильнее тянула к работе бытописателя. Опыты были проделаны в Дерпте в те последние два года, когда я еще продолжал слушать лекции по медицинскому факультету. Найдена была и та форма, в какой сложилось первое
произведение, с которым я дерзнул выступить уже как настоящий драматург, еще нося голубой воротник.
Торопливая плодовитость Боборыкина, несмотря на указанные мною ценные качества, несколько отражалась на существе его
произведений, которые в будущем заинтересуют более историка быта и настроений, чем историка
литературы.
«Шекспиру название великого подходит само собой, если же прибавить, что независимо от величия он сделался еще реформатором всей
литературы и, сверх того, выразил в своих
произведениях не только явления жизни ему современные, но еще пророчески угадал по носившимся в его время лишь в зачаточном виде мыслям и взглядам то направление, какое общественный дух примет в будущем (чему поразительный пример мы видим в «Гамлете»), то можно безошибочно сказать, что Шекспир был не только великим, но и величайшим из всех когда-либо существовавших поэтов и что на арене поэтического творчества равным ему соперником была лишь та самая жизнь, которую он изобразил в своих
произведениях с таким совершенством».
В нашей
литературе есть образцовое, гениальное
произведение, которое все состоит из таких личностей — это «Горе от ума».
Он смотрел на себя уже как на ветерана, не решался задумывать и выполнять большие
произведения; но как только заходила речь на какую-нибудь общую художественно-литературную тему, он высказывался всегда в тоне искренней преданности задачам творческой
литературы.
Это была счастливая эпоха, когда именно мало занимались
литературой, а просто жили, — и жизнь создавала
произведения, отражавшие ее».
В это же время в «Современнике» появляется первое литературное
произведение Толстого «Детство» и обращает на себя внимание всех любителей
литературы.
Дымкевич снабжал желающих всеми возможными
произведениями революционной и демагогической
литературы, хлопотал о народном обучении в польском духе, о хозяйственных съездах.
Предоставив всецело своей жене выслушивать комплименты и любезности, рассыпаемые щедрою рукою представителями и представительницами высшего петербургского света по адресу его миллионов, он большую часть года находился за границей, где, как и дома, свободное от дела время отдавал своей громадной библиотеке, пополняемой периодически выходящими в свет выдающимися
произведениями как по всем отраслям знания, так и по
литературе.